— Небольшое происшествие, ничего особенного, — нарушает затянувшуюся паузу Смоленский.

Физиономию Фролова-старшего моментально перекашивает в недоумении.

— И кто же устроил это “небольшое происшествие”? — переспрашивает он, вновь уставившись на меня.

А я что? Я молчу. Сказать-то до сих пор нечего!

Тем более, что во взгляде отчима читается столько обвинения, что совершенно чётко и ясно осознаю — даже самое виртуозное враньё меня не спасёт. Следствие по “делу” в его мозгах уже проведено, выводы сделаны, приговор тоже вынесен.

— В дом, — бескомпромиссным тоном указывает он.

Мальчишки сбегают первыми. Я тоже не задерживаюсь. А потом, осторожненько выглядывая из окна третьего этажа своей спальни, ещё долгое время нервно кусаю губы, наблюдая за тем, как отчим и Смоленский о чём-то напряжённо и далеко не беззаботно разговаривают между собой, пока ждут эвакуатор, который забирает “McLaren”. Сам владелец “Атласа” уезжает на другой машине. За ним приезжает тёмно-синий тонированный внедорожник. Появление в моей комнате недородственника также не заставляет себя ждать.

— Какого х*ра это бл*дь было?! — сходу вопит он, со всей дури хлопнув дверью. — Нах*ра я тебя тут держу, если ты даже за пацанами присмотреть нормально не можешь?! — в несколько размашистых шагов оказывается рядом, схватив за плечо, тут же встряхнув.

Вдыхаю глубже.

Главное, оставаться спокойной.

— Откуда у них вообще такие мысли в головах появились? Ты чем с ними целыми днями занимаешься? — продолжает орать отчим. — Я бл*дь, и так еле-еле с ним договорился дела с моей фирмой вести. Ты вообще соображаешь хоть немного, кто он такой, сколько бабла и связей имеет? Так ты мне помогаешь нашу семью обеспечивать, да?! — встряхивает снова, сдавливая хватку на моём плече сильнее. — Если ещё раз хоть напортачишь, учти, снова глотать не буду, никого из вас не пожалею: и тебя, и пацанов высеку. Уяснила? — прищуривается злобно, отталкивая меня от себя.

Мне есть что ему сказать в ответ, кроме кроткого и послушного “Да”. Например, прежде чем снова мне что-либо предъявлять, сперва в зеркало пусть поглядит и вспомнит, какие грешки водятся лично за ним самим. В голове и вовсе рождается длиннющий список вариантов о том, каким именно образом он может засунуть своё безразмерное эго в собственный зад. Особенно в тот момент, когда я, не удержавшись на ногах от его толчка, ударяюсь о край письменного стола, налетев на мебель. Вместе с грохотом слетевших со столешницы письменных принадлежностей, поясницу простреливает жгучей болью. Но на деле я молчу. Просто киваю. Не собираюсь накалять степень его бешенства ещё сильней.

— Хорошо бы, чтобы реально уяснила, — выплёвывает ядовито Фролов, смерив меня брезгливым взглядом с головы до ног, после чего разворачивается на выход.

Жаль, так и не уходит. Останавливается перед порогом у открытой двери. Разворачивается обратно.

— Пикап почему всё ещё не привезла? — выгибает бровь в требовательном ожидании.

Гадство! Гадство! Гадство!

Но то про себя.

А вот вслух:

— Не успела. Занята была.

— До вечера чтоб вернула.

Делаю повторный глубокий вдох.

— У меня экзамен завтра. Надо готовиться. Потом заберу.

Про экзамен — не вру. Остальное…

Чёрт его знает.

Но ведь надо же что-то сказать!

— Я послезавтра собираюсь в Северку с утра, туда дорога паршивая, так что пикап мне нужен. Чтобы тачка была дома крайний срок завтра к вечеру.

Вот теперь уходит. Снова хлопнув дверью. Удар деревянного полотна отражается в моей голове, подобно ещё одному приговору. Ведь при таком раскладе мне придётся самой идти к Смоленскому. С нижайшим поклоном упрашивать его вернуть машину. Возможно, согласиться на какие-нибудь очередные безумные условия. А потом ещё каким-то непостижимым образом успеть отремонтировать повреждения пикапа после аварии.

И на всё это у меня есть максимум часов тридцать…

Ночь выдаётся бессонной. Ворочаюсь с бока на бок. Бесцельно разглядываю тёмные углы своей спальни. И размышляю, размышляю… Представляю себе завтрашний день. В основном, грядущую встречу со Смоленским. Как назло, после того, как его забрал тот тёмно-синий внедорожник, больше не видела и не слышала Тимура. Хотя обычно сам появляется, особенно, когда не ждёшь. Наверное, потому и не появлялся. Ведь ждала. И даже почти молилась, лишь бы он снова заявился без приглашения, облегчив мне тем самым предстоящее. Но когда ж с этими мужчинами бывает легко? Вот и тут… Гадство! У меня же даже номера телефона его нет.

Как я его найду?

Молодец, Настя!

О самом элементарном начинаешь соображать лишь в половину второго ночи. А предыдущие пятьсот с лишним минут уделены преимущественно воспоминаниям о мрачной насмешке во взоре цвета хвои, обволакивающим рассудок оттенкам мужского парфюма, сильным рукам, жарким объятиям, и… Не о том думать стоит, в общем.

Впрочем, не так всё и плохо.

Рано или поздно, но подумала ведь!

У отчима контакты владельца «Атласа» определённо должны быть. Надо лишь раздобыть его телефон. А это не так уж и сложно, если учесть, что Фролов успевает и этим вечером напиться. Сама не видела. Но слышала его несвязную речь в адрес нашей экономки, когда вечером спускалась на кухню, чтобы раздобыть себе еды. Поесть, кстати, так и не удаётся. Как только понимаю, кто именно занимает святилище пропитания, от греха подальше разворачиваюсь в обратную сторону.

Ну его…

Тем более, что мальчишки к тому времени успевают слопать целую пиццу на двоих и явно не голодны.

Да, ничего сложного, справлюсь!

Коридор третьего этажа, лестница и коридор второго — хранят тишину и полумрак. Не всё освещение в доме выключено. Отчим терпеть не может темноту. Я аккуратно прокрадываюсь мимо распахнутой настежь двери его кабинета, мимо спальни близнецов и комнаты, в которой когда-то жила наша мать, прежде чем бросить нас и свалить в гордом одиночестве. Остаётся дойти до последней — самая дальней двери. К ней подбираюсь предельно осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. И это хорошо, что я предусмотрительно не спешу. До деревянного резного полотна остаётся примерно четыре шага, когда слух улавливает ворчливое, с нотками злобности:

— Ой, да понятное дело, девка ломается, потому что хочет больше денег. Савин, ты чо, как в первый раз?

Понятия не имею, о ком идёт речь. Да и, если честно, понимать тоже не хочу. С той интенсивностью, с которой отчим таскается то за одной юбкой, то за другой, все гигабайты памяти будут заняты, если концентрироваться на этом списке. А вот то, что они обсуждают дальше, очень даже заинтересовывает.

— Не знаю, Смоленский сказал, не раньше обеда. Насколько я слышал, с утра он собирается в свой новый ресторан, — умолкает ненадолго, а через небольшую паузу: — Да я понятия не имею, меня никто не просвещал. И вообще, кто у нас тут мальчик на побегушках, а? Это твоя проблема, не моя.